Самое масштабное произведение Михаила Врубеля — монументальное панно «Принцесса Грёза» — было создано для Всероссийской художественно-промышленной выставки в Нижнем Новгороде. Художественное оформление поручили меценату Савве Ивановичу Мамонтову, которому в то время покровительствовал главный организатор выставки, министр финансов Сергей Юльевич Витте. Мамонтов возлагал большие надежды на освоение русского Севера — строительство железной дороги до Архангельска и многое другое входило в его планы. Увы, претворить мечты в жизнь не удалось. Кроме того, Мамонтов хорошо понимал, сколь важно оформление общественных пространств. Он ратовал за размещение в них произведений искусства, что помогло бы приобщить к прекрасному самые широкие массы. Такие порывы вполне отвечали появившейся на рубеже XIX–XX веков идее о том, что вокзалы, гостиницы, театры, общественные здания и особняки модерна — это синтетические произведения, объединяющие архитектуру, скульптуру, изобразительное и прикладное искусства.
Строительство Северного павильона Нижегородской выставки Мамонтов поручил Константину Коровину, а два декоративных панно («Принцесса Грёза» и «Микула Селянинович») — Михаилу Врубелю, чьим талантом восхищался меценат. Гигантские росписи были предназначены для украшения художественного отдела выставки — в огромном помещении явно пустовали верхние части стен. Созданные Врубелем панно оказались настолько грандиозными и по размерам, и по художественному эффекту, что затмили представленные в павильоне живописные произведения. Панно переводилось по масштабной сетке по эскизам Врубеля бригадой мастеров под руководством Тимофея Сафонова, а затем сам автор проходился своей кистью.
Приехавшая на выставку комиссия Академии художеств забраковала врубелевские росписи. Однако обструкция академиков не заставила Мамонтова капитулировать — для панно пришлось построить отдельный павильон, и именно туда выстраивались очереди желающих увидеть отвергнутые шедевры. Гигантские росписи дорабатывали друзья Врубеля — Константин Коровин и Василий Поленов, конечно, под наблюдением автора.
В то время как дух русского эпоса был выражен в панно «Микула Селянинович», явно полемизировавшем с богатырской темой у Виктора Васнецова, в «Принцессе Грёзе» воплотились идеи западноевропейского Средневековья. Опуская в своем рассказе «богатырское» панно, которое на данный момент считается утраченным, и мы можем иметь о нем представление только по небольшого размера графическим эскизам, а также репликам богатырской темы в каминах и декоративном панно «Богатырь», вернемся к истории замысла композиции «Принцессы Грёзы».
Художник вдохновился драмой француза Эдмона Ростана «Принцесса Грёза», а тот, в свою очередь, — французской легендой рыцарских времен и поэзией немецкого романтизма, в частности поэмой Генриха Гейне. В конце XIX века «Принцесса Грёза» стала популярной в России — и как драматический спектакль, и как опера.
Сюжет драмы Ростана напоминает средневековую легенду. Принц и трубадур Жоффруа Рюдель из рассказов пилигримов узнает о прекрасной антиохийской принцессе Мелисанде. Проникшись небесной любовью к Прекрасной даме, принц посвящает ей стихи и песни. Предчувствуя скорую смерть, он отправляется в странствие за море, в город Триполи, чтобы увидеть «принцессу Грёзу». На языке символизма греза не просто мечта, но движущая сила вдохновения и творческого воображения.
Судя по эскизу, хранящемуся в Русском музее, Врубель экспериментировал с композицией. В первом эскизе в ослепительном сиянии лучей в левой части спускается с небес принцесса со свитой — это видение озаряет лицо распростертого на палубе корабля героя, который развернут лицом к видению.
В окончательном варианте панно движение развивается параллельно нижнему краю рамы. Принцесса — златовласая дева в алмазном венце с лилиями в руках, сопровождаемая свитой призрачных душ, — склоняется к изголовью поэта, смотрящего вдаль и… в противоположную от принцессы сторону. Такое композиционное решение акцентирует драматизм встречи, кульминацию. Взгляды встречаются лишь на мгновение.
В панно Врубеля корабль взлетает над волнами, напоминающими крылья. В центре с арфой (лютней) в руках — умирающий принц. В последние мгновения жизни он поет песнь, посвященную прекрасной деве. Весь мир подчиняется звукам этой музыки. И… является чудное виденье — словно душа света, опускается принцесса Грёза на корабль.
И, если подлинно поется
И полной грудью, наконец,
Все исчезает — остается
Пространство, звезды и певец!
Осип Мандельштам. «Отравлен хлеб. И воздух выпит…». 1913
В контексте символизма, грезившего о высших мирах, Врубель по-своему интерпретирует авантюрный сюжет Ростана. Встреча принца с его мистической возлюбленной невозможна на земле. Для певца, поэта, ведомого небесной любовью, мир реальный лишь временное пристанище. Умирающий поэт — символ тоски по «иным берегам». На земле его вдохновение скованно бессилием. Лишь в надмирной реальности гармонии и красоты, творимой волшебной музыкой, встречаются их сердца.
У Врубеля, опирающегося на мифологические архетипы, средневековый поэт ассоциируется с древнегреческим певцом Орфеем, имеющим власть над природой. По сюжету Ростана, Жоффруа и его друг Бертран (стоит у мачты) попадают на корабль, захваченный пиратами. На панно Врубеля разбойники — справа, в сложных напряженных позах, что говорит о внутреннем переломе, который происходит под воздействием пения принца. Впоследствии пираты становятся крестоносцами.
Тема Вечной женственности и рыцарского поклонения красоте, так возвышенно прозвучавшая в творчестве Врубеля в образе принцессы Грёзы, перекликается с отражением этой темы в поэзии русского символизма у Владимира Соловьева и его последователей — Александра Блока и Андрея Белого.
Панно решено в непривычной для восприятия того времени плоскостной манере в подчеркнуто блеклом колорите, что отвечает задачам декоративной живописи модерна. Большую роль в стилизации форм играют плавные ритмы певучих линий, оконтуривающих цветовые плоскости. В композиции обобщенные плоскости чередуются с дробными, колотыми и ломаными элементами, что создает эффект сгущения и разомкнутости пространственных ритмов.
К разрешению монументальных задач художник обращается еще в Киеве, работая в Кирилловской церкви и создавая эскизы для Владимирского собора. Отправившись затем в Венецию, он изучает средневековые мозаики и постигает законы монументальной живописи, которая неотделима от архитектуры.
Намного опережая современников, Врубель понимал, что стенопись не должна разрушать стену, изображению следует тяготеть к геометрической стилизации, плоскостности и светоносности. Именно эти качества художник последовательно развивает в своих эскизах. Уже в разработке вариантов «Надгробного плача» (1889) и «Воскресения» он обращается к арочному (люнетообразному) завершению композиций. Как известно, эскизы не были воплощены на стенах собора.
Эти поиски получили развитие в знаменитой работе «Хождение по водам» (1890), которая, по воспоминаниям Константина Коровина, возникла спонтанно — в поддержку друзьям, бившимся над непривычным для них монументальным заказом. На оборотной стороне этой композиции не случайно появляется эскиз занавеса для Русской частной оперы Саввы Мамонтова «Италия. Неаполитанская ночь» (1891). Поворот от религиозной композиции с таинственно проступающей в облаках фигурой идущего по водам Христа к эскизу театрального занавеса симптоматично, как в целом характерный для эпохи поворот от поисков храмового синтеза к оформлению светского пространства — театра и архитектуры.
В центре эскиза занавеса мы видим фигуру трубадура-певца. Огромное полотно, словно сорванное порывом ветра, напоминает скорее летящий парус. Врубель разрушает устойчивость традиционного театрального пространства, прокладывая путь новым тенденциям в сценографии модерна. Фоном для сценического действия становится космический пейзаж, где в лунном свете открывается синева неба и Неаполитанского залива. Тема поэзии, вдохновения приобретает вселенское звучание, что подкрепляется античным бюстом с лозунгом Nel Vero Il Bello (итал. «В настоящей красоте») и фигурой музы.
Врубель первым из русских художников пришел к синтезу различных монументальных техник, гобелена, фрески и мозаики. Именно это позволило в дальнейшем создать майоликовое панно для гостиницы «Метрополь» в Театральном проезде в Москве.
В мастерской Саввы Мамонтова была исполнена копия «Принцессы Грёзы» в технике майолики, которая и по сей день украшает фасад гостиницы «Метрополь». Некоторое время панно хранилось в здании Русской частной оперы Саввы Мамонтова, затем — в театре Зимина (ныне Театр оперетты). Позднее панно попало в архив Большого театра, и про него забыли.
Работу Врубеля обнаружили лишь в 1956 году — среди старых декораций. Пострадавшее от времени, искаженное почти до неузнаваемости панно атрибутировали сотрудники Третьяковской галереи — реставраторы Алексей Ковалев и Олимпиада Живова. Когда огромный холст с подписью «Врубель М. А.» расстелили на площади перед Большим театром, стала очевидна идентичность его с майоликовым панно на стоящей напротив гостинице «Метрополь».
«Принцессу Грёзу» сразу же передали в Третьяковскую галерею, однако решение о реставрации было принято лишь в 1978 году. Огромный холст, площадь которого составляла 90 кв. метров, требовал дублировки на основе рыбьего клея. Панно имело множество утрат и разрывов холста, однако красочный слой хорошо держался на грунте, а грунт — на холсте, там, где разрывов и повреждений не было. Была разработана инновационная технология реставрации.
В 1989 году работы пришлось остановить в связи с экстренной реставрацией панно Марка Шагала. Реставрация завершилась в 1996 году — к столетию своего создания. Реставратор А. П. Ковалев подробно описал процесс реставрации панно «Принцесса Грёза» [1]. Начатые в специальном зале на Крымском Валу реставрационные работы продолжались уже в экспозиции в здании Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке прямо на глазах у зрителей. Ныне «Принцесса Грёза» украшает зал Михаила Врубеля, который специально возвели на месте внутренних дворов музея для экспонирования монументальных панно художника.
[1] Восстановление панно «Принцесса Грёза». Методика и процессы реставрации // Михаил Врубель в Третьяковской галерее и частных собраниях Москвы. М.: «Пинакотека», 1997. Стр. 52 – 57.
Превью: Михаил Врубель. Принцесса Грёза. Панно. 1896. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея